Штурм бездны: Море - Дмитрий Валентинович Янковский
Он скинул в полынь складной стульчик и, придерживая бинокль на ремне, спустился на землю по кормовой лесенке. Мы через верхний люк вернулись на свои места. Чучундра выдал нам с Ксюшей карты от огневых пультов, и мы их тут же активировали.
– Всем готовность! – дал он команду. – Чайке контроль над орудийной башней, Долговязому фронтальные пулеметы. Без приказа огонь не открывать!
– Принял! – ответил я.
– Есть! – доложила Ксюша.
– Бодрому активировать основные радары.
– Готово!
– Чернуха, трансмиссию на старт!
– Есть!
Под ногами, в броневом чреве амфибии загудела гидравлика трансмиссионных приводов. Тормозная система пшикнула и разжала колодки.
– Как вы? – раздался в эфире голос Вершинского.
– Экипаж к прохождению полосы готов! – доложил Чучундра.
– Вы бы башенку с пушкой выдвинули, красавцы, – с усмешкой в голосе посоветовал Вершинский.
Глава 17. «В ЛОВУШКЕ»
Ксюша сжала губы и коснулась пальцем мерцающей клавиши, приводящей в боевую готовность наш главный калибр. Я взялся за гашетку и подключил к ней оба фронтальных пулемета.
– Пристегнитесь! – сказала Чернуха.
Все тут же спешно клацнули застежками ремней противоперегрузочной системы. Умница, Чернуха, а то мы расслабились на эмоциях. Было бы дел. Кувыркались бы, как лягушонки в коробченке. Так не ровен час нос о броню расквасить.
– Заезд на время! – сообщил Вершинский. – Не пройдете норматив, будете повторять, пока не уложитесь. Старт!
Приводы под днищем сцепили трансмиссию с раздаткой турбины, машину рвануло вперед, как спортивный катер, но ремни, натянувшись по команде инерционных датчиков, надежно удержали нас в креслах.
«Мымра», набирая ход, устремилась с холма. У меня в животе защекотало, но Чернуха уверенно держала курс.
– Зайти на полосу с юга! – приказал Вершинский. – Канонирам готовность.
Я глянул на расчерченный сеткой прицела монитор лобового огня, но куда стрелять, не понял. Я думал увидеть какие-то мишени из пластиковых щитов, или может быть траншейные стенды, но ничего подобного не было. Зато для Чернухи было работы нормально – впереди уже видны были рытвины и искусственные бугры.
– Потрясет! – предупредила она, но скорость не сбросила.
Я вцепился левой рукой в подлокотник кресла, а правой в гашетку управления пулеметами.
– Есть три цели! – наконец сообщил Бодрый. – Координаты полярные, азимут триста пятьдесят, удаление километр.
– Что за цели? – спросил я, пытаясь совладать с голосом, дрожащим от тряски. – В прицеле не видно!
– Радарные. Метка СМ-1200.
Слово «радарные» однозначно указывало, что речь идет о биотехнологических тварях, которые маркировались чипом радара. СМ-1200 – марка хорошо знакомого нам панцирного патрульника. Не смотря на охватившие меня эмоции, я сумел с собой совладать и переключить прицел с визуального на радарное маркирование. Ксюша за спиной сделала то же самое.
– Цели наблюдаю! – сообщил я. – Курс сближающийся.
– Отклоняться нельзя, с полосы уйдем! – предупредила Чернуха.
Я заметил, как Ксюша включила автомат заряжания главного калибра и активировала спусковую педаль. Я вывел на второй монитор данные с башни, чтобы понимать, куда Ксюша целится и не дублировать ее огонь огнем пулеметов. Мы так много раз работали в паре на симуляторе. На третий монитор я вывел визуальную проекцию, чтобы лучше ориентироваться в обстановке.
Патрульники мчались к нам от озера. Сразу понятно стало, почему по словам Вершинского твари не мешали строить полигон. Не мешали, конечно. Они помогали. Добровольно стали частью испытательного пространства, мишенями, перебравшись в озеро из моря на шум техники.
Раньше мы сталкивались с ними в лесу, они и там развивали сумасшедшую скорость, а тут, в степи, где им ничего не мешало, и вовсе мчались со скоростью, больше подобающей автомобилю.
– Готова открыть огонь! – сообщила Ксюша. – Прицел уверенный.
Я скосил взгляд на второй монитор, определил, что она взяла на прицел самую левую тварь, оставив мне двух правых под пулеметный огонь. На мой взгляд можно было бы выйти патрульникам точно в лоб, так стрелять было бы удобнее, но мы не выбирали маршрут, нам его проложили, и нужно было держаться полосы, чтобы выполнить условия теста.
Я сместил ручку микшера, давая прицелу возможность захватить цель, но не передавая ему контроль полностью, чтобы он не мешал мне принять решение о переводе огня, если потребуется.
– По пулеметам прицел уверенный! – доложил я.
В это время «Мымра» прыгнула с насыпного трамплина, всеми колесами оторвавшись от грунта. Короткий миг невесомости, удар о грунт, но система орудийной стабилизации сработала на все сто, не выпустив цели из сеток.
– Огонь! – приказал Чучундра.
Первой шарахнула Ксюша. Пушка выплюнула подкалиберный оперенный снаряд с такой мощью, словно великан по броне ударил кувалдой. Через миг левого патрульника разнесло в кровавые клочья, а я с удовольствием стиснул гашетку, к которой были привязаны два одноствольных лобовых пулемета. Две коротких очереди. Автомат, согласно установкам микшера, четко перевел огонь между целями, послав по шесть пуль в каждую. Патрульники кувыркнулись, беспорядочно мотая в воздухе крабьими лапами, и остались лежать в траве.
– Еще двенадцать целей! – сообщил нам Бодрый
Его радар брал биотехов на значительно большем удалении, чем наши прицелы, работавшие только на дистанциях эффективного огня. Это было оправдано, лишние метки сильно бы мешали и отвлекали внимание от целей, в которые можно попасть. Но знать, что ждет впереди, тоже необходимо, для этого Бодрый всматривался в свои мониторы и сообщал нам тактическую обстановку за пределами дальнобойности огневых средств.
– Тяжелые «блины», – добавил он, сверившись с марками. – По сорок килограммов.
– Курс? – уточнил Чучундра.
– Мы прямо на них прем. Они вдоль полосы лежат в соленых лужах.
Это было плохо. Развернуться или свернуть мы не могли, испытание шло на время, а прорываться можно было только с серьезным боем. Но тут я подумал, что в настоящем рейде будет еще труднее. Сможет ли Вершинский нас отпустить, если мы на полигоне, в тепличных, можно сказать, условиях, не выполним поставленную задачу? Какой от нас тогда вообще может быть толк?
– Долговязый, Чайка, сможем прорваться? – напрямую спросил Чучундра.
Похоже, он пришел к тем же выводам.
– Прорвемся, – ответил я. – Скорость не сбавлять. Нам самим нужно понять, на что у нас хватит плотности огня, а на что нет.
С другой стороны, если мы ошибемся, машине точно конец. Фугас может повредить броню в воздушной среде, только если под днищем взорвется, и вряд ли нам грозила смертельная опасность от малоподвижных «блинов». Но вот «Мымра» до рейда точно не доживет, потому что от нее, кроме брони, ничего не останется. Колеса свернет наверняка, подвеску приведет в негодность. Ее без буксира и до базы-то будет не допереть. А какой буксир годится для такой громадины?
Но это означало лишь, что нам ошибаться нельзя. Только это, и ничего больше.
Вообще мало кто понимает, что как бы быстро ни менялась обстановка, события все равно не происходят одновременно. Да, впереди нас ждали приличного веса земноводные мины, да, их многовато, двенадцать. Но все двенадцать не окажутся на дальности поражения сразу. А значит, их не двенадцать, по сути, а ровно столько, сколько в каждый миг покажет прицел.
– Формула два! – выкрикнула Ксюша.
Это означало, что она уничтожает цели слева направо, а я справа налево. При недостатке огня очень важно не молотить вдвоем в одну точку.
Как только в правой части прицельной сетки мелькнула первая изумрудная метка, я тут же прижал кнопку захвата цели и дал короткую пулеметную очередь. Этого хватило, пули попали в полость с нитрожиром, и смесь рванула от удара, подняв в небо высоченный столб из комьев земли. Тут же Ксюша ухнула главным калибром, тоже уверенно поразив цель. Детонация оказалась настолько мощной, что глушануло соседний «блин», и он тоже взорвался.
Визуальный монитор заволокло пылью, но прицелы формировали синтетическое изображение, основываясь не только на видимой части спектра, но и на данных радара, сонара и тепловых матриц. Нам с Ксюшей пыль была нипочем, да и Чернухе тоже. Она быстро переключила ходовые мониторы на синтетику, и,
